-Господи, что это за дерьмо!-только и успела воскликнуть моя голландская подружка Кристин фон Воннегуд.Я встретил ее на Финляндском вокзале и в бесчисленных пробках, замедляясь в тромбах артерий городских улиц, мы очень долго стояли-казалось, катались уже несколькот часов, может быть дней,, месяцкв, лет.Мы пррошлись по большому и малому кругу городского крорвообращения, как диэтиламид d-лизергиновой кислоты, внедряясь в саму лимфу мегаполиса. Трижды сменялись луна с солнцем, или просто выламывало так, что мы бились в дикой истерике и иногда выпадали на ходу движения такси в желто-серое тело города, которое сверху похоже на огромный проходящий уже синяк от побоев ревнивого мужа верной жены. -Его делают из спорыньи,-сказала Кристин. -Что это?-мы сидели как иоги в позе лотоса на заднем сидении в самой нижней точке падения, где она смыкается с наивысшей точкой подъема. -Зерновой паразит.Вролде плесени на хлебе. -Ясно.Тебе кажется, что я есть или я на самом деле есть?-спросил я неучтиво.Кристин, моя такая голландская Кристин ничего не ответила, а только медлено протянула мне свою ладонь ко рту и чуть наклонилась к моему лицу собственными губами.Я приоткрыл рот в ожидании необыкновенного поцелуя моей подружки и тут ощутил, что ее палец, пахнущий потом и ванилью, нежно забирается глубоко-глубоко в меня, пробирается в гортань, преодолевая рвотные ренфлексы и потихоньку изучает мои внутренности. flash (апнгл.-вспышка) ...и нежность выбивает из под меня равновесие челюстей тонким точным ударом в подбородок.Я чувствую запах крови и горьковатый привкус грязных пальцев.. У Кристин закрыты глаза, а ее ваниль жива во мне.Я вижу-краснаая жидкость словно сквозь губку просачивается сквозь неповрежденную живую плоть моей подружки. -Мне представляется, что ты и вправду существуешь... -Кровь ничего не доказывает... -Друг мой, кровь-это акцент жизни.Она не меняет смысла выражений и не все способны ее уловить, но она протекает как и мы протекаем-быстро пульсируя в языковой безграничности нашего сознанитя.И вообще, давай поиграем кое во что...-она снова склонилась к моему лицу, но на этот раз шепнула на ухо еле-еле,-возьми то, что у тебя в левом кармане джинсов и убей шофера. -Но Кристи!-отпрянул я и получил в рот еще одну болезненно-сероватую таблетку. В кармане лежали пара пробок, пакетик с гранулами, который кладут в коробки с обувью, флаер на скидку в магазине цифровой техники, сим-карта;среди прочего я различил кусочки грифеля, какую-то траву и несколько щепок, потерявших естественную, присущую дереву окраску. -И сразу предупрежу-не торопись с выводами.Не ищи в оружии причину-ищи в его наличити следствие.Орудие-всего лишь повод.Пичина только в тебе.Все видимые существующие причины в сосредоточии образуют тебя и только тебя одного.Твоя плоскость желаний дает тебе уже скорее физическую оболочку.Дух рождается из совокупности истинных причин явлений.Любой предмет-причина, любое назначение-причина.Причина формируется желанием и наоборот-они впрыснуты в космос и в разлмичных сочетаниях рождают будь то ядерные реакторы, будь то настолоьные лампы или проигрыватели компакт дисков.Даже лак для ногтей есть причина, сформированная желанием.Любая смерть тоже материальна, поскольку высвобождает простанство от телесного, формируя новое, складывая как мозайки сочетания свободных нот, звуков, согласных букв. -Я по прежнему не знаю, что мне делать,-констатировал я полный серьезности, а Кристин фон Воннегуд кивнула мне в сторону лобового, и к моему удивлению машина неслась сквозь человеческую толпу, давно уже вылетев с циклической траектории собьвенного движения.Я слышал, я явственно слышал, как сдуваются покрышки под костными осколками, видел пробитые насквозь витрины супермаркетов дешевого питания, как мы набираем скорость и колеса судорожно ходят из стороны в сторону.
Прошло еще несколько смен на месте светила, как мы выехали за пределы цивилизации влесополосу, пересекли нее и выехали на поле, забрызганное осколками солнца, бешеного в безликом сиянии, единственно возможном изо дня в день в гелиевом безумии раскаленного светила. Оба шара стали сближаться на небе, а мы неслись как умалишенные промеж них, и в момент, когда показалось, что мы будем раздавлены космическим слиянием, все погрузилось посреди нас во мрак, а мы летели вы темноте и невозможно было нас догнать-мне совсем не хотелось убивать того парня, который управлял всем этим.Я не о высшей силе, а о человеке за рулем. Мне вдруг послышалосья, что расточка на втором цилиндре не совсем верна и я не премянул сообщитьэту новость водителю. -Спокойно, эта малышка ездит уже три миллиарда лет и выдержит еще столько и три раза по столько. -Но послушайте... -Что ты говорищь с ним!-недовольным тоном царапнула Кристин.-Мы убегаем от заката на машине с отвратительной расточкой.Какое ему оправдание. -Мы убежим?-только и нашлось., что умоляюще спросить мне. -Сейчас оторвемся, только свернем, куда надо. А закат догонял нас потчутть-чуть, по рыбьей чешуе в сутки, по ноготку на ручкем Кристин в неделю, но догонял...Оставалась всего какая-то пропасть с половиной, чтобы ему настигнуть нас.Я обернулся впервые непоколебимо уверенно и увидел, как две точки, бывшие когда то великими светилами для Земли догорали и были больше похожи на беснующиеся фонари, как в американских фильмах, шарящие в бездонной темноте непроходимого леса, где скрывается очередной маньяк, насилующий одиноких женщин или престарелых торговок-у каждого свой вкус. -Выверни вправо!Выверни вправо, сука!-истерично заорала растрепанная Кристин водителю и бросилась на переднее сидение, выкручивая руль из плюшевых рук шофера.Она бешено вертелась, руки уже закручивались в спирали, в сверла и дверные пружины.Кристин неловко, содрогаясь от каждого витка все больше, приближала ко мне свою хуждую задницу в узких джинсах. Кристин и сама не заметила, как из-под розовых стрингов и голубого денима это все переросло в очередной половотворческий акт на заднем сидении "Range Rover'а", несущегося со скорость ю света, теряющего свою плотность и обязательно стремящегося к нулю.
Под ними земля возрастила цветы гиакинфы густые
:отчего то вдруг вспомнилась мнеи гомеровская фраза в момент наслаждения шарнирными креплениями голландской подруги.Мои ногти, чуть отросшие за (по моим подсчектам) примерно пять тысяч лет путешествия, срввали ее титановую оболочку и тут я заметил, что Криститн весьма старой модели, просто грамотно прошитая, с качественно установленным ПО. -Не обращай внимания,-сказала она,-просто кое-где сбита резьба не болтах.Не переживаи. Она глотала меня огромной персиковой косточкой размером с кулак, и как только не поперхнулось это стальное горло в теплой обшивке, когда я захлебывался слезами и ласкал ее неловко диафрагментальными касаниями, внутримышечными инъекциями входил в нее поперек соединительных тканей. Она выдавила из себя пару нежностей, как застарелые прыщи перед зеркалом и последним из них: -Вырежи еще звезду!-я заментил-сияние ее швов и ран становится нестерпимо жгучим, и тьма по чуть-чуть замедлдяется, но продолжает нас догонять.Через боль и жалость к телу Кристин я запустил костяшки, все в машинном масле ей на спину и стал как в порыве человекообразной страсти волнообразными длительным оргазмом разрывать ее, раскапывать, до остовов разъединять микросхемы. -Гонииии!-я орал бездумно и глупо шоферу.Тот обернулся и машину тотчас дернуло вбок, а так, что она чуть не пошла юзом.Я слышал, как он тут же с хрустом кости вдавил педаль газа и по чуть-чуть, понемножку набирает скорость. Кристин уже сдулась и валялась в углу-мое милое латексное украшение, вибрирующее резиновым влагалищем безмолвствовало и требовало переустановки всей системы, начиная с MC DOS.Поитхоньку, по два-зтри люкса в сутки она догорала и я запомнил, что шестнадцатого марта одного из високосных годов, я последний раз пожарил на ней остатки картофелин... -Все равно последние,-толоько и нашлось, что бросить мне в досаде и огорчении за судьбу Кристин. -Движок совсем никакой,-а из заднего окна наступала зимняя тьма... Мы обсчитались...-я сказал обреченно обездушеным голосом шоферу,-мы забыли, что каждый сотый високосный год нужно выкидывать...Мы обсчитались почти на полгодла...-и я уставился в одну точку, там где в салоне горел маленький фоарик. -Ты считаешь, гонка с закатом окончена? -Я ничего не могу решить..Пойми..этот обсидиановый закат-ну что это в конце концов.Я здесь просто пассажир.Максимум, что я могу-попросить включить музыку... Не успел я это сказать, как по салону кровавым кашлем раздалась музыка.Рэй Чарльз...Голоса..голоса...голоса...Воздух наполнился чем-то жужжащим, видимо некоторые мз здешних часитц увеличились немного и теперь нагло позвякивали смоляными крыльями, дополняя картину безотрадной обреченности беглецов. Я бросил взгляд на счетчик-тот безропотно, с чувством долга выкручивал стоимость поездки длинной в настоящий побег, так и не ставший подлингой революцией.Счетчик крутил евро, иены, марки, песо, дублоны, денарии, ассы,дирхемы, йоахимталеров-все одно. -Высади меня здесь,-тихонько сказзал я.-то есть высадите пожалуйста. Ответа не последовало и я заметил, как руки на руле поддавались неровностям дороги, как нога скакала на педали газа и, наконец сползла вниз промеж газа и сцепления.Приподнявшись, я посмотрел в это лицо, осмотрел ьголову на казавшейся до того сильной и мощной шее-все они были мягкими, похожими накукольные-из полурезины-полупластика.Холодные.А руки из телесного цвета плюша с пальцами, выделенными перетягиванием прошитых насквозь белых ниток.Живот бы лраспорот и из него без крови и внутренностей валилось нечто хлопьевидное, белое, легкое, похоже на пену в огнетушителе (ОХП-10) и сереющий синтепон. -Наверное, зимой ему было тепло..Меня Дима зовут,-совсем уж по братски заметил я, увидев табличку на кармане пиджака с надписью "Сергей". Я совсем немного постоял, облокотившись на спинку переднего сидения, приметил, как настигает закат, как светила совсем угасли, как впереди уже совсем ничего нет-мы едем по белой простыне, стирающей волны и колебания собчственной безупречностью.мы потеряли форму и время движения.Траектория была единственно возможной, как причина любого явления. На полном ходу приоткрыл дверь и посмотрел вниз-опустил в проем ноги и, чуть коснувшись безупречного, оставил на нем длинный развод от грязных подошв. -Обидно...Вот так всегда...-подумал я и не успел даже сообразить, как вытек наружу и уже не обнаружил впереди авто с синтетическим человеком внутри-он летел все дальше. Может быть, когда ты мертв или просто набит ватой, когда тебя не обременяют развратные пассажиры в грязных ботинках то и дело норовящие тебя убить пивными пробками из левого кармана или занудными повседневными беседами-может именно тогда легче сбежать от настигающего заката? Понемногу собравшись, я сконструировал себе обочину и присел.Темная стена надвигалась, но в другой стороне было так же безупречно ярко.Нет!Не солнечно, а именно ярко-до рези в глазах. Вокруг по моему велению потихоньку образовывалась реальность.Возводились сначала домишки, а потом я стал все чаще замечать детей за чтением.Еще через некоторое время они стали собираться в кучи и прордавали друг другу странных, закованных в цепи, но абсолютно себе подрбных.Онит начали вдруг устраивать шумные торжища, на которых сжигали людей, замученных на вид, одетых в лохмотья.Они строили замки и создали электричество заново.Они запустили заводы и вокруг стало шумно и грязно.высились небоскребы и в один прекрасный миг кто-то из толпы спросил меня: -Такси не надо?Недорого... Я ничего не ответил, просто наконец то встал и увидел-стена заката подбирается к пригороду. Скорость света, поверьте мне, равна скорости тьмы. Попытка сбежать от заката безумна сама по себе, но именно она есть причина, та самая причина, которая создает ядерное оружиен, настольные лампы и твой любимый розовый лак для ногтей, дорогая Кристин...
