Они пытаются меня контролировать.Они, эти непонятные они попытаются запретить мне сделать это.Обязательно попытаются. Я схватил из серванта отцовский пистолет с 16 патронами и дополнительной обоймой.Он купил их по пьяни еще в 90-е, когда повздорил с хачиками, чтоб защитить наши неприкрытые тылы. Рука моя сразу налилась тяжестью, кисть приобрела более мужественные очертания, проступили со всей суровостью вены и мелкие мышцы слловно заиграли на рукояти. О, великий богоподобный архитектор, создавший оружие...Воистину, слава тебе... Они пытаются меня контрлировать.... Ровно без пятнадцати шесть (5:45) ежедневно кроме субботы и воскресения, я направлялся на работу, а точно за две минутя до этого в туалет, что рядом с выходом из квартиры, заходил мой свежепроснувшийися отец, и мне не приходилось перед уходом посещать санузел. От того и стоит сделать вывод, почему ежедневно кроме выходных я покидал свой дом в дурном расположении духа и кишечной микрофлоры. А раньше я выходить не мог-надо же было когда-то спать. Ах, почему же не ты, великий архитектор оружия, создавал мою жизнь и мой миропорядок-ведь вышел же бы он в таком случае более приличестующим. В те сутки еще ко всему умер мой распоследний герой с детства и до наших дней. В общем, день как-то сразу не задался. Я вылетел, зацепившись сумкой за ручку двери, и побежал вниз. На лестнице куча банок из-под коктейля и окурки от "Chesterfield" на верхних этахжах до "Optima" на нижних.Вырваный с корнями из стены почтовый ящик (кв.9-12). Улица.И этот сопровождающий как наждачная бумага по коже холод-и некуда идти.Этот трехминутный по протяжненности город-запаянный аквариум с песком и муравьями, какие бывают в американских мультах.Солнце здесь более заметно, чем в настоящих городах.Только его значение здесь гораздо меньше.Как чудесно, что мы можнм видеть с тобой одно и то же солнце (с). Зимнее время.Мглистый воздух и огромное давление выхлопных газов.
-Блядь, надо в Москву переехать,-внезапно твердо решил я и стал намечать дату и бюджет будущего переезда. -Сука, смен двести еще отпахать надо, и то если все откладывать. -Решено,с сегодняшнегодня еще двести смен и жди меня, столица нашей родины, город Москва. Открыл дверь мне прыщавый худосочный апоплексик Женя с раскрасневшимся от синьки лицом надувного пролетария.Такие будто сами себя хуярят палкой по спине, чтобы быть деятельнее и яростнее. -Здорово!-сказали мы оба. -Блядь, мудак!-подумал я.-Еще две сотни смен и все ваши тошнотворные ебла более никогда не увижу (да простит меня читатель за такое обилие неприличествующих выраженеии-ведь по другому никак) Всеми 32 зубами я вгрызался в себя за эту жалкую работу.Истово ненавидя нас, я отправлялся в цех и подобно шлюхе отдавал этим мудакам на растерзание собственный мозг. Одажды я придумал легенду о том, что чем то болен и временами не могу ничего сказать по причине физических неудобств.Приходил на работу с листом. на котором черным маркером старательно выводил-"Говорить сегодня не могу-заболел!"Но скоро весма от этой схемы пришлось отказаться-так сильно резала сдух бессмысленная болтовня о походах друг другу в гости и сложностях личной жизни и от том, как же я, блядь, сегодня неаккуратно работаю. -Ну куда ты торопишься...Делай на совесть! -Домой, блядь, я тороплюсь! -Да как ты со мной разговариваешь! -Да как ты, блядь, этого заслуживаешь. Поддавшись херовому (хоровому) осуждению, я продолжил потное существование без надежды что-то изменить в течении оставшихся 1999 смен. Наступило время обеда. Мой верный друг посчитал, что существует толькло шесть видов матерных слов, но именно слово "блядь" казалось мне особенно сочным в силу определенных лексико-морфологических причин. В такие минуты работы ужасало меня то, что будучи среди тех, ктот не был людьми по определению, я и сам переставал частично им являться.Но ради мечты, чтобы хотя бы попытаться стать человеком, надо было перестать временно являться им.Но, сделав шаг назад для двух вперед, главное не оступиться и не упасть в эту уютную пропасть всесогласия. Именно тогда я впервые вспомнил о своем пистолете. Он так холоден, тяжел и вот, направляя его на одного из непонимающих сотрудников, ты радостно опускаешь курок-осечка!Они, непонимающие и вправду того, что же в руках у тебя, все так же с бессмысленными опустошенными всегда лицами и кто-то даже не перестает двигатьтся и работать. Ошибка спускового механизма обухом лупит меня по затылку, смення буйную эйфорию безумнымм исступление...и снова... Осечка...Осечка...Осечка.... Несмазанный механизм и подносишь к собственной голове. Осечка... И снова лупишь по ним. Осечка...Осечка...выстрел и радостно кровь с ошметками белковой стркуктуры отпечатываются на стенне напротив.ЯХУУУ!!! Но это лишь то, что с закрытыми глазами кажется реальностью. Я говорил, говорил, говорил, только бы их не слышать. -Как ты можешщь брать в долг, если не имеешь постоянного дохода?-сказала мне мать однахжды.Повторите это вслух и поймете. за что я ненавижу сферу производства. Меня не хотели, не хотели отпускать на свободу.Барахтались в унижениях, которые мне по професси приниматьне положено.Я одеваюсь и выбегаю из этой буржуазной свинофермы наружу.В воздухе пахнет необходлимостью вернуться сюда еще 199 раз.О, это запах, он не выветривается из меня никогда. И я прикладываю руку к сердцу и вскидываю вверх на манер фашистского приветствия.Мне на фашизм в общем то ровно, но ведь я же солдат, солдат Великой Трудовой Конформистской Армии.Самый поганый клерк, секретарь или даже кофе-машина кажутся мне столь независимыми и сияющими, что снова приходится возвращаться в свою оболочку. Беру и иду к своему другу филологу.Но работает почему то электриком.Выкручивает лампочки сегодня, чтобы было, что вкручивать завтра.Он часто смеется, часто грустит.Где-то здесь скрывается ложь.Или иллюзия.Попытка доказать свое сумасшествие-маленький консервный бунт, когда уже готовая к употреблению пища хочет изъявить свое право на жизнь.Но консервный нож уже занесен, чек выброшен-возврату не подлежит. -Надо сходить куда-то. -Давай на дискотеку! -Ты идиот... -Ты тоже.Прекрати бояться... -Я не боюсь, просто... И вот я один у входа внутрь.Захожу и понимаю, что мое лицо здесь будто бы помнят.Мои ноги чуть согнуты. Они попытаются меня контролировать. Они подходят, толлкают, я падаю на пол.Провторяется еще раз. -Извини.-последнее, что говорю я.-Я виноват-правда не хотел.-сцеживаю. Все успокоилось и медленно медленно на спуск... Осечка... Я бегу в туалет-лишь бы никто не заметил.Запираюсь в кабинке и передернув затвор еще раз. Осечка... Дико перезаряжаю, достаю обойму, ставлю на предохранитель, снимаю. Выстрел!...И штукатурка посыпалась вниз. Вбегаю на танцпол, протискиваясь плечами в круг, собравшийся вокруг танцующих и, поднимая пистолет, начинаю в страхе разряжать его в окружающих. Женские стоны, но я стараюсь выпустить больше в мужчин-пули не всегда летят, куда я хочу.Толпа не сразу понимает, то вдруг бежит и бежит, и этот бег как circle mosh опоясывает меня, закрутив бешеный разум все больше и больше. Маленькая девочка лет пяти лежит с пулей в теле (откуда она здесь?), один шаг и я слышу хруст ее несформировавшегося черепа...В отвращении отворачиваюсь...Аррр...Ненавижу детей, тем более мертвых. А именно сейчас у меня столько права ненавидеть. Они больше не пытаются меня контролировать. Я выпускаю в них свои пули, именно вних!Не в собственную ненависть,неустроенность или несправедливость-именно в них. Новая обойма-если бы они захотели. они успели бы за это время меня обезоружить. О как же быстро я пишу эти строчки!"!! Человек с оружием-следующая ступень эволюции. Мой ствол теплый и мои обоймы пусты.Некоторые поняли это.Я стою неподвижный и жалкий.Вроде плачу.Народ начинает вновь собираться в кру.гИх обезумевшие лица. В газетах напишут-было тринадцать погибших, но я то знаю, что эти две обоймы не знали промаха. Сейчас я стою на месте и, поймав взгляд одного из них, вижу-сейчас меня разорвут...Обезумевшая толпа напирала друг на друга, наперерез бросалась на меня и била, била, ломала мне кости-сначала руки, ребра, затем череп.Я все еще вижу, лежа лицом вверх и все понимаю. Они такие же,как - убьют не презрение к миру, не собственную слабость-они убьют меня.Мы так похожи, только у них нет этого пистолета, запасной обоймы и неотвратимого желания понять-до какой степени они готовы терпеть, чтоб не сделать это...
